Глава шестнадцатая

В чайной


Княгиня Волконская пробыла в своем загородном имении еще несколько дней, а затем вместе с сыном вернулась в Петербург.
А в столице жизнь текла своим чередом, и Екатерина Львовна снова окунулась в домашние хлопоты и светскую жизнь. Но больше всего княгиню заботило будущее ее единственного сына и первое, что необходимо было сделать – встретиться с дочерью генерала Лещинского Софьей.
Утром Екатерина Львовна отправила записку в дом Лещинских, в которой попросила Софью о встрече, но не у себя дома, а в своей любимой чайной, дабы обойтись без посторонних ушей.
Ровно в полдень княгиня надела свой любимый сиреневый костюм для прогулок и отправилась на Невский проспект.
Как только Екатерина Львовна переступила порог чайной, сразу заметила стройную фигурку Софи в самом центре зала.






Молодая девушка была одета по самой последней моде из французского салона, искусно причесана и выглядела весьма счастливой и довольной. Екатерина Львовна прошла в центр зала к столику Софьи:
- Софи, с приездом, дорогая моя!




Софи поднялась навстречу княгине, и дамы обменялись троекратным поцелуем.





- Княгиня, как я рада снова видеть Вас в добром здравии! – радостно воскликнула Софи, когда они удобно расположились за маленьким чайным столиком.




- Дорогая моя, как ты? По твоему прекрасному виду, я вижу, что путешествие за границу пошло тебе на пользу!




Тут подошла приятная молодая девушка в белом переднике и с миловидной улыбкой обратилась к княгине:

- Что-нибудь желаете?

- Да. Принесите чашку чая с французскими булочками! – небрежно бросила княгиня и снова повернулась к Софи.




Когда девушка удалилась за свою стойку исполнять заказ, Софи, наконец, ответила на вопрос Екатерины Львовны:

- О, я под таким впечатлением от Европы, княгиня! Просто слов не хватит, чтобы описать всю красоту и роскошь французских салонов! Признаюсь Вам честно, дорогая Екатерина Львовна, я даже не хотела возвращаться в Россию, но папенька настоял! – вздохнула Софи и капризно надула свои алые губки.




- Но, дорогая, если бы ты не вернулась, то лишила бы нас, и прежде всего моего сына, своего общества!




- Вы говорите серьезно? … Екатерина Львовна, а мне показалось, что Ваш сын более не нуждается в моем обществе! – удивилась девушка.




- Ну что ты, Софи! Как ты можешь так думать? Мишель всегда относился к тебе уважительно.

- Тогда почему он перестал писать мне?

- Скорее всего, это произошло от того, что вы долго были в разлуке. – Продолжала оправдывать поведение своего сына княгиня.





В это время в чайную вошла Луиза Бланж, немного постояла возле порога, внимательно оглядела весь зал, и ее взгляд остановился на самом дальнем столике в углу, где сидел светловолосый молодой человек и с завидным аппетитом уплетал булочки.





- А твои вкусы не меняются! – произнесла Луиза с улыбкой на лице и небрежно бросила сумочку на краешек стола.




Молодой человек перестал жевать и слегка приподнялся.

- Луиза! … Ты как всегда прекрасна и … пунктуальна, - съязвил юноша и помог Луизе сесть за столик.




- Благодарю… Ты давно меня ждешь?

- Ну что ты! Всего лишь час…




- Не иронизируй, братец, меня задержали в театре … Кстати, я заметила здесь княгиню Волконскую.




- Я тоже… Уже несколько минут наблюдаю за ними. А кто с ней рядом?




- Это Софья Лещинская, которую генерал все никак не пристроит … Видимо, княгиня Волконская уже положила свой глаз на денежки ее отца.

- Ты думаешь?




- Не думаю, а уверена! Ты только взгляни, как княгиня ее обхаживает… Ну да ладно, не о ней сейчас речь! … Глеб, нам с тобой очень повезло, все идет так, как мы и хотели.

- Неужели? – Удивился Глеб, но все-таки с недоверием посмотрел на свою «сестру».




- Ты теперь новый управляющий князя Стрешнева!




- Екатерина Львовна, я слышала, что Миша уже в Петербурге. Как он? – спросила Софи после того, как подали чай для княгини.




- С ним все хорошо. Он получил диплом врача. – С гордостью произнесла Екатерина Львовна и сделала маленький глоточек ароматного зеленого чая, который она так любила пить именно в это время и именно в этой чайной на Невском проспекте.




- Замечательно! – воскликнула Софи и тут же добавила. – Передавайте Мише мои искренние поздравления!




- Я, безусловно, все передам сыну, но ты можешь сделать это и сама… Софи, я не просто так пригласила тебя сюда. Мне нужна твоя помощь.

- Помощь? – настороженно переспросила девушка.




- Да. Но сначала я должна спросить тебя. …Ты еще любишь моего сына?




Софи поставила свою чашку на столик, немного подумала и ответила:
- Да, я до сих пор люблю Вашего сына, княгиня! Но…что мне от этой любви? Мишель забыл меня, я больше не интересую его!




- Не хотела тебя расстраивать, дорогая, но это так! … Он увлекся другой.




- Как? И кто же она? – закричала Софи, забыв, что находится в общественном месте. Посетители чайной стали удивленно оборачиваться.

- Тише, тише, mon cher! – прошептала Екатерина Львовна, оглядываясь по сторонам. – Не переживай так, дорогая! … Вы снова будете вместе, если ты будешь делать все в точности, как я скажу тебе!

- Хорошо, я слушаю Вас! – Софи взяла себя в руки и приготовилась внимательно слушать.




Лиза с самого утра вертелась, как белка в колесе в чайной своего отца: убирала грязную посуду со столиков, выполняла заказы клиентов, пекла булочки с аппетитной хрустящей корочкой, аромат которых разносился по всему залу. Отец еще вчера уехал к своему приятелю на несколько дней, а заведение оставил на своих детей: Лизу и Ивана, но сына это совершенно не радовало, и в любой удобный момент он старался улизнуть из чайной к своим приятелям – картежникам.



Лиза и Иван Завьяловы жили вместе со своим отцом Степаном Ивановичем, который держал свою чайную в самом центре Петербурга с 1866 года, доставшуюся ему в наследство от тетушки, единственной его родственницы. Тетушка рано овдовела, а так как она совершенно не умела вести дела, вскоре ее заведение пришло в такой упадок, что его пришлось даже закрыть. Спустя два года расточительная вдова скончалась, оставив все свое немногочисленное «богатство» единственному племяннику. Степану Ивановичу пришлось приложить немало усилий и средств, чтобы чайная снова открылась и начала приносить хорошую прибыль.



Сначала Степан Иванович работал вместе со своей женой Лукерьей, а когда та скончалась от чахотки, ему стали помогать дети: Иван и Лиза. Лиза росла очень послушной дочерью, старалась не огорчать отца понапрасну и трудилась целыми днями с раннего утра до самого позднего вечера, чего нельзя было сказать о ее брате, который все время где-то пропадал, а из кассы периодически исчезали сначала маленькие суммы, а затем и покрупнее.
Именно сейчас Лизе нужна была помощь брата, когда посетители все прибывали и прибывали, а его все не было. Наконец дверь чайной распахнулась, и на пороге появился Иван.



По его виду девушка сразу поняла, что брат снова проигрался в карты:
- Ваня, где ты был так долго? Снова проиграл? – Лиза с укором посмотрела на брата.




- Зачем спрашиваешь, если итак знаешь?!




- Хотела бы я знать, что на этот раз ты будешь говорить отцу! Ты снова брал деньги из кассы?




-Да-да-да! – Взорвался Иван, но тут же замолчал, потому что посетители вдруг стали оборачиваться и удивленно смотреть на него.




Лиза покачала головой и с грустью взглянула на старшего брата.
- Ваня, когда ты перестанешь ходить к этим своим дружкам? Бедный отец! Он так надеется на тебя. … Ну все, хватит болтать, видишь сколько посетителей!




Иван, наконец, обернулся и посмотрел в зал.
- Да, наш папочка удачно выбрал время для отъезда. Он что считает, что мы сами можем справиться с такой кучей клиентов? … А это что за девушка? – Взгляд Ивана остановился на Софи.



- Не знаю. А что?

- Очень красивая! Я таких раньше не встречал здесь. Вот бы познакомиться с ней…

- Хватит мечтать! Такая барышня не для тебя. … Иди работать.




- В Петербург, к князю Стрешневу, приехала одна особа. Она умна, весьма образована и не дурна собой. Ее зовут … Александра Стрешнева.




При имени Саши глаза Софи блеснули недобрым злым огоньком, а губы недовольно сузились в две тоненькие ниточки:
- Мишель влюблен в нее?




- Я бы не назвала это любовью. – Продолжала княгиня. – Скорее всего, это похоже на страсть, которая быстро пройдет, если мы все правильно сделаем!

- Что я должна делать, Екатерина Львовна?

- Первое что ты должна сделать – поехать к нам домой и встретиться с Мишей. Ты должна вести себя так, как будто ничего не ведаешь о его увлечении. А да-ль-ше…. – Екатерина Львовна принялась увлеченно рассказывать свой план, который она придумала. Софи внимательно слушала ее, лишь изредка довольно улыбалась и кивала головой.





Глеб внимательно посмотрел на Луизу, все еще не веря своим ушам: он теперь управляющий самого князя Стрешнева.
- Луиза, ты меня не разыгрываешь?





- Нет. Это правда, князь будет ждать тебя нынче в полдень у себя.




- Как тебе это удалось? … Без рекомендаций.

- Ты до сих пор сомневаешься в моих актерских способностях, братик?




- Теперь уже нет. Луиза – ты прелесть!




- Не спеши! Мы еще ничего не сделали. Главное, чтобы ты сыграл свою роль не хуже меня. Ты должен стать правой рукой князя и добиться его доверия.

- Не бойся, у нас все получится. Нам же удалось отправить на тот свет его ненаглядного братца.




- Тише! … С ума сошел? Здесь полно народа. …Кстати, Александра Стрешнева здесь.




- Пре-кр-а-с-но! Значит, все действующие лица в сборе, - Глеб сразу как-то оживился, а на лице появилась злорадная улыбка.




- Глеб, а тебе не жалко Сашу? Все-таки она тебе не чужой человек, а …сестра.




При последних словах Луизы лицо Глеба вдруг мигом побагровело, а глаза невероятно широко раскрылись, точно вдруг вылезли наружу, и в них заиграл хищный злой огонек, что Луизе стало как-то не по себе.
- Жалко? А меня кто пожалел хоть раз в жизни? Или может тебя кто-то жалел, а? А кто пожалел мою мать, когда она замерзшая и голодная с грудным ребенком на руках стояла вместе с нищими на паперти и просила милостыню у этих зажравшихся господ, а они все проходили мимо нее и ни один не подал ей даже на крошку хлеба? Ты забыла, как моя мать отбила тебя у этих же нищих, которые заставляли тебя, маленькую девочку, петь песни на морозе в одной рваной рубашке и изредка тыкали тебя иголкой, чтобы жалостливее пела, и тебе больше подавали? – С каждым новым словом лицо Глеба становилось еще более суровым и злым, его левая рука лежала на столе и была сжата в кулак, в правой руке он держал чашку, но сдавил ее так сильно, что, казалось, стекло сейчас вот-вот лопнет, а осколки вопьются прямо ему в руку.



- Я все помню, Глеб! - тихо произнесла Луиза и на ее глазах появились слезы.




- Помнишь? Я тоже! А еще я помню, как умирала моя мать…от холода и голода, а самое главное, от равнодушия и жестокости близких ей людей! Ты думаешь, что они помнят о ней? Этот князь Стрешнев хоть раз вспомнил о моей матери? А может о ней вспомнила ее родная сестра – княгиня Волконская? А я? Может они вспомнили обо мне? Нет! Они выкинули меня из дома и из своей жизни, как безродного щенка! ...А ты говоришь «жалко». Кого жалеть? …Нет, пусть платят за свои грехи и их дети вместе с ними!



Глеб, наконец, замолчал и посмотрел на Луизу, которая сидела и молча смотрела куда-то, уставившись в одну точку, а по ее красивому личику текли слезы.




Продолжение следует...
Следующую главу читайте в следующее воскресенье